Публика знает о двух его женах – Людмиле Абрамовой, родившей от артиста двоих сыновей, и Марине Влади. Первой же женой Высоцкого была Иза Мешкова-Жукова, пишет «Экспресс газета». Они встретились еще в студенческие годы. Спустя четыре года влюбленные поженились. Но их брак просуществовал недолго. Изу перевели в театр в Ростове-на-Дону, а Высоцкий остался в Москве. Устроившись в Театр на Таганке, он завел роман с Абрамовой. Иза не простила измены и подала на развод. Вот что она вспоминает о браке с Высоцким:
«Высоцкому в ту пору исполнилось 19 лет, мне – 20, чувства были по-юношески горячими. Помню, он принес мне спелый мандарин и туфли, от которых оторвал каблуки. Володя сделал это, чтобы на прогулках мы были одного роста, а шпильки создавали лишние проблемы. Он звал меня Изулей, а я его – Волчонком. Однажды Володя привел меня домой, в коммуналку на Первой Мещанской. Получилось как-то все крайне безусловно и нетрудно, без этих вопросов: зачем, да не раньше времени ли, и на что это надо… Жизнь с Володей была легкой, солнечной, несмотря на то, что жили мы неустроенно, «за ширмой», без денег. Мы часто ссорились: так упоительно наговорить кучу слов, высказать все и даже больше, чем «все», выбежать из дома и сесть в такси: «Прямо пожалуйста!» и при этом знать, что следом уже гонит в такси Володя. Картина погони всякий раз одна и та же: Володина машина обгоняла мою, пересекала курс. Обе останавливались. Володя выскакивал, вытаскивал меня из машины за руку, что-то объяснял шоферу, расплачивался и вез меня обратно домой. И мириться дома тоже было так замечательно! Однажды я сидела в такси, ждала Володю, мы собирались куда-то ехать. Какой-то парень, видимо, решил перехватить у меня машину, ввалился в салон, сел ко мне на колени. Тут-то и подоспел Володя. Он вытащил гостя, пару раз хлопнул его дверью по голове и аккуратно положил рядом с автомобилем. А еще мы играли в «ревность»: он следил за мной, крался по пятам, передает 7d.org.ua.
Сейчас трудно представить себе Володю без гитары, она его непременная спутница. Но вот его учеба играть на ней - это был какой-то кошмар. Часами он играл на гитаре и пел одну и ту же цыганскую песню; там были, до сих пор вспоминаю с внутренней дрожью, слова: «ны-ны-ны, есть ведро - в нем нет воды, значит нам не миновать беды». То ли это была его любимая песня, то ли кто-то показал ему как ее надо исполнять на гитаре. Только когда по ночам звучали эти бесконечные «ны-ны-ны» на самом деле казалось, что не избежать беды....
Потом, когда я уехала, мы часто созванивались по телефону, а телефонистки нас подслушивали. И когда мы вдруг начинали говорить о делах, беззастенчиво нас прерывали: «Ну, хватит о скучном. Поговорите еще о любви!»
