Провал мультикультурности на Западе означает неспособность приезжих, в основном – мусульман, интегрироваться в жизнь государства, языковой барьер, безработицу, злоупотребление социальными гарантиями, культурные различия. Это увеличивает социальное разделение, побуждает к враждебности, создает опасность экстремизма. Литву эти проблемы, вероятно, еще ждут, но недовольство поляков уже можно считать примером неудачной интеграции лиц другой национальности.
Сделать одинаковыми - проще всего
Пока Европа размышляет, рухнула политика мультикультурности или нет, в Литве идут споры по поводу мнимой угрозы написания польских фамилий, льготных условий сдачи экзамена по литовскому языку для выпускников школ нацменьшинств. На улицах Вильнюса звучат призывы оставить Литву литовцам, хотя еще великий князь Гедиминас пригласил мастеров и купцов приехать из-за границы, а литовцы веками мирно уживались с русинами, немцами, татарами, караимами и евреями.
Профессор Университета им. Витаутаса Великого, философ Гинтаутас Мажейка считает, что самим литовцам идет на пользу то, что поляки в голос заговорили о своих обидах. Хвалить нужно и идеи патриотов – если только в Литве существовала бы мультикультурность. А сейчас все это превращается в возвышение одной нации и механическую попытку притянуть к ней других.
Для литовцев только лучше, что поляки Литвы стали заострять свои проблемы, - сказал еженедельнику 15min философ. – Так уменьшается узколобость литовцев, можно увидеть различия, увидеть место своей культуры с точки зрения другой национальной группы, переосмыслить историю и культурное наследие».
Собеседник сожалел, что эти вопросы рассматривается только в плоскости этнических отношений, а забывается, например, религиозный аспект. Обе нации исповедуют католицизм, значит, разницы нет: «Мы разделяем проблемы так, как удобно бюрократам, а это сохраняет закрытость этнических групп, особенно в общинах традиционных взглядов – поляков, литовцев. О других правах я не говорю, поскольку это другая проблема. Могло бы состояться и шествие патриотов, если бы в Литве вообще была политика мультикультуризма. В таком случае группы, представляющие литовскую культуру, нашли бы себе место и выглядели бы намного красивее, поскольку был бы ясный диалог».
По словам Г.Мажейки, мультикультурность – это комплексное понятие, одновременно охватывающее национальные, религиозные, даже классовые отношения и отношения полов. Часто на основе «бюрократического разума» эта доктрина превращается в межнациональную – все ограничивается отношениями людей разных национальностей и вероисповедания.
По словам философа, в таких одномерных обществах мы становимся похожими друг на друга. Швеция и Норвегия, наоборот, помогают людям развивать свою культуру, чтобы проявились различия, но вместе с тем сочетались не сочетаемые вещи, например, права женщин и ислам.
«В реальности, где царит бюрократический разум, выбирается самая простая перспектива –сделать всех одинаковыми, но заодно предоставить им возможность быть представителями своей субкультуры. Нужно укреплять разнообразие, и его стирают. Но такой простой путь только вызывает еще большие конфликты», - считает Г.Мажейка.
Гибрид культур
Британскому писателю и создателю документальных фильмов Тахиру Шаху, посетившему Вильнюсскую книжную ярмарку, показалось, что у общества Литвы много достоинств.
«Я вижу много слоев культуры и истории. У вашего общества есть глубина. Я езжу в места, где иногда нет никаких признаков движения людей, никакого разнообразия. А вы – гибрид разных культур», - сказал гость еженедельнику 15min.
Он сам дитя мультикультурности: в нем течет кровь афганцев и индусов, родился и рос в Великобритании, женился на индианке, а сейчас живет в Марокко, учился и работал во многих странах.
Комментируя прозвучавшие несколько лет назад слова премьера Великобритании Дэвида Кэмерона о том, что мультикультурность потерпела крах, писатель сказал, что может понять крайних правых: «Английские семьи видят, что на их улицах живут одни пакистанцы, что они просят социальные пособия. Бедные англичане разочарованы. Я бы тоже разочаровался».
Т.Шаху грустно глядеть на то, что его Родина становится все менее английской. «Я хожу по улицам Лондона и не слышу английской речи. Слышу хинди, испанский, литовский. Иногда кажется, что Англия теряет свою идентичность. В Марокко идентичность очень сильна, она является сердцем общества. Люди уважают королевскую семью. Никто бы не стал смеяться над королем. Англичане больше ничего не делают, только шутят о королеве. В Литве очень сильная идентичность. Возможно, только иностранец может это заметить», - сказал собеседник.
У гостя сложилось впечатление, что живущие в нашей стране поляки и русские не полностью интегрировались в доминирующее общество литовцев: «Ты должен делать то, что приемлемо в стране. В Афганистане я хотел носить шорты, но там это неприлично. Думаю, также неприемлемо носить бурки в Европе. Ты обязан привыкнуть к месту, где ты живешь. Мой отец говорил: если живешь в Англии, говори по-английски лучше, чем кто-либо. Ты можешь быть другим, но место, где живешь, нужно уважать».
Европейцы боятся себя?
Другой гость ярмарки – иранец, писатель Кадер Абдола, живущий 25 лет в Нидерландах, уверен, что мультикультурность – это политический термин и неправильная этикетка.
Люди покидают свои страны с культурным багажом, но, поселившись в другом месте, за 20-30 лет могут успешно стать частью другого общества, хотя некоторые все равно не могут выучить язык, ищут своих и живут в своеобразных гетто.
Писатель не хочет называть этих людей иммигрантами. В открытом обществе США большинство – это приезжие или их потомство, а в Европе на это смотрят старомодно, навязываются правила. Обязанность приезжих – принять культуру новой страны, но заодно не забывать и свою, прилепить ее часть к общей мозаике.
«Для Европы было бы опасно просить всех измениться, она заболеет. Иммигранты должны принять правила, но вместе с тем передать детям свой язык и традиции, чтобы в обществе все смешалось», - предложил рецепт К.Абдола.
Что заставляет приезжих сопротивляться – страх из-за рабочих мест, нежелание принять другую культуру? Реакция отторжения присуща человеку, но больше всего европейцы боятся самих себя, уверен К.Абдола.
«Европу мучают проблемы, которые в полную силу дадут о себе знать через 200 лет. Она стареет, европейцев – литовцев, голландцев – становится меньше. В течение следующих 50 лет приедут тысячи африканцев и азиатов, вольется новая кровь, и Европа вновь будет сильной. Иммиграцию предопределяет не то, что кто-то хочет приехать, а то, что нужны люди», - размышлял писатель.
Европейские лидеры сдаются
Слова канцлера Ангелы Меркель, обращенные осенью 2010 года к молодым христианским демократам Германии, были словно упавший метеорит, хотя, по словам обозревателей, она громко заявила о том, что давно было ясно – мультикультурное общество слепить не удалось.
Убеждение, что немцы и иммигранты – приглашенные после войны работники, которые помогли стране восстановиться, и их потомство - могут счастливо жить вместе, оказалось иллюзией. А.Меркель признала, что приезжие не приложили достаточные усилия, чтобы интегрироваться, но поспешила добавить, что иммигрантов в Германии все равно ждут.
Сотрудник Центрального банка Тило Заррацин сказал сильнее – в своей книге он заявил о том, что «берлинские турки не продуктивны ни в какой области, кроме торговли овощами и фруктами», и обвинил иммигрантов в распаде общества. За такие заявления он заплатил должностью, но не популярностью.
Каждый третий немец злится, что его страну заполонили иностранцы (по количеству иммигрантов – 10,7 млн. из 82 млн. жителей – эта страна уступает лишь США и России), Менее 10% считают, что иммигранты успешно приспособились, но для половины жителей арабы выглядят неприятно. 13% немцев обрадовались бы появлению фюрера у власти, каждый второй ограничил бы ислам, 20% недовольны влиянием евреев.
Через несколько месяцев Дэвид Кэмерон повторил: доктрина мультикультурности потерпела крах. Он призвал к сегрегации, держать представителей разных культур отдельно и противиться доминирующим ценностям.
Д.Кэмерон предложил больше не финансировать этнические группы, которые не придерживаются демократических ценностей, и отказаться от практики пассивной толерантности, когда не нарушающих закон иммигрантов оставляют в покое, и они, например, продолжают традицию принудительных браков.
Литовцы не любят людей другой национальности
По данным опроса, проведенного в прошлом году Институтом этнических исследований, 7 из 10 опрошенных впустили бы иностранцев, если бы у них была работа, а 25% запретили бы приезжать из-за границы. 6 из 10 жителей не хотели бы иммигрантов из Африки, почти столько же не хотят приезда китайцев. Около 50% опрошенных не одобряют иммиграцию турков, казахов и кавказцев.
По данным Службы регистра жителей, в последнее время в Литве сократилось количество иммигрантов. В 2009 году их было около 28,5 тысяч, в 2011 году – менее 26,6 тысяч.
